У каждого своя охота

Человек, у которого нет «охоты», — конченый человек. С другой стороны — и охота бывает разная, и подчас не сразу понимаешь, чего хочет тот или иной господин, отправляясь в лес с ружьем. В лесу или на болотах охотники не часто встречаются друг с другом, и судить о том, как они там проводят время, можно только по косвенным признакам да по рассказам. По оставленному в лесу мусору: битому стеклу, упаковочным коробкам, по вещам, брошенным или утерянным, по побитым дробью и пулями консервным банкам, по расколотым тем же способом бутылкам, по простреленным деревьям и даже по поваленному лесу, по различным безобразиям и огромным костровищам... А то и более серьезной беде — лесному пожару. Правда, к охоте это не имеет отношения.

Про охотников

Настоящие бывалые охотники в угодьях почти не оставляют следов. Разве что натоптанная бахилами в снегу площадка, где размещался охотник на номере, или пустая пачка из-­под сигарет, аккуратно землей окопанное место от костра да лыжня, протоптанная по «целику». Такие охотники до тишины и порядка в лесных угодьях составляют, к счастью, большинство. Вот такая у них культура поведения, скажут мне читатели, и будут правы.

Но каждый год весной на открытие утиной охоты собираются компании так называемых «охотников», любителей погулять после долгой зимней «спячки» на природе, подальше от шума городского, «оттянуться», а иногда и «погудеть», разумеется, вместе с ружьем и в одежде соответствующей. Часто ружьецо не помеха, а в виде пропуска — для жены или тещи — мол, на охоту благоверный муж или зять отправился. Правда, выползают такие мужи редко, один раз в год и именно на открытие — такая традиция. Как там у них это открытие происходит в природе, представить нетрудно, но следы остаются иногда и на их физиономиях. После такой охоты надо дня три в норму приходить. Но кому-­то это нравится, а кому-­то нет.

Охота

Так, в прошедшую весну собрались мы с приятелями на селезней поохотиться. Долго выбирали место, в какие бы места направиться, благо, что выбор есть. Рассказывать о приготовлениях не буду. Каждому мало­мальски зараженному этой страстью человеку известно, что охота начинается за неделю до того, когда ты сможешь, наконец, выехать и добраться до угодий. Подготовка к охоте — это, как песня, как стихи.

Стоим в Обществе, ждем путевку, платим деньги, переминаемся с ноги на ногу. Все, как всегда. Вдруг из коридора выныривает зампредседателя общества и прямо к нам, улыбается во все лицо. Поздоровались мы с ним, смотрим, соображаем, чего это он радостный такой.

— Мужики! — говорит зампред, — вы, я вижу, на охоту, молодцы. Давайте с нами на рыбхозовские пруды, а? На озера. Вместе веселей. Автобус будет. С комфортом доедем. Встретим зорьку во всеоружии. Соглашайтесь, а то у нас недобор получается…

Мы с товарищем озадачились. Предложение заманчивое и неожиданное. Место, прямо скажем, там «блатное», уток во все года там много. Переглянулись еще раз и поинтересовались:

— А, скажи­-ка, братец, кто поедет и сколько всего народу будет?

Зам оживился еще больше, начал перечислять фамилии, в основном, почти не было знакомых бывалых охотников.

— Да человек двадцать­-двадцать пять вместе с вами. Чужих почти никого, все «свои», — закончил он с нажимом на «свои».

Я прикинул — в рыбхозе пять больших прудов, камыша много, места хватит на всех, охота может получиться отменная. Уже хотел сказать – «ладно, согласен» — но зампред опередил:

— Вижу, вы согласны. Но у меня условие — позвоните Андрею Малову, сагитируйте его с нами… Вы же с ним приятели.

Мой друг отозвался:

— Малова агитировать на пруды не надо, он охотник настоящий. Если надо, на пруды пешком дойдет, без автобуса. Туда, почитай, каждый считает за счастье попасть на открытие.

И вот тут зампред все испортил:

— Только пусть Малов гармошку обязательно захватит. А то без музыки какое открытие, надо же отпраздновать по-­людски. Мы его как гармониста и приглашаем, для него выпивка бесплатно…

Мы с товарищем опять переглянулись и решили путевки не переписывать. Зампред исчез, куда­-то ускакал, ухватив под руку незнакомого нам человека, а мы и ушли молча.

Когда садились в машину, мой приятель пробурчал:

— Двадцать пять пьяных мужиков с ружьями и гармошкой — это, пожалуй перебор, многовато даже для пяти прудов. Спасибо, мы ученые.